Leningrad
I‘ve returned to my city, it’s familiar in truth
To the tears, to the veins, swollen glands of my youth.
You are here once again, – quickly gulp in a trance
The fish oil of Leningrad’s riverside lamps.
Recognize this December day from afar,
Where an egg yolk is mixed with the sinister tar.
I’m not willing yet, Petersburg, to perish in slumber:
It is you who retains all my telephone numbers.
I have plenty of addresses, Petersburg, yet,
Where I’m certain to find the voice of the dead.
In the dark of the staircase, my temple is threshed
By the knocker ripped out along with the flesh.
All night long, I await my dear guests like before
As I shuffle the shackles of the chains on the door.
1930
Ленинград
Я вернулся в
мой город, знакомый до слез,
До прожилок,
до детских припухлых желез.
Ты вернулся
сюда, - так глотай же скорей
Рыбий жир
ленинградских речных фонарей.
Узнавай же
скорее декабрьский денек,
Где к
зловещему дегтю подмешан желток.
Петербург, я
еще не хочу умирать:
У тебя
телефонов моих номера.
Петербург, у
меня еще есть адреса,
По которым
найду мертвецов голоса.
Я на лестнице
черной живу, и в висок
Ударяет мне
вырванный с мясом звонок.
И всю ночь
напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
1930
